Школа без компьютеров

Поразило одно сообщение, которое нашел , бродя по своим любимым группам  В Контакте. Был приятно поражён, что такое еще возможно , вообще, тем более в Америке.

Технический директор eBay отправил своих детей в школу без компьютеров. Также поступили сотрудники и других гигантов долины: Google, Apple, Yahoo, Hewlett-Packard. Называется эта школа — Waldorf of the Peninsula. Она имеет очень простой старомодный вид — доски с цветными мелками, книжные полки с энциклопедиями, деревянные парты с тетрадями и карандашами. Для обучения в ней используют привычные, не связанные с новейшими технологиями инструменты: ручки, карандаши, швейные иглы, иногда даже глину и др. И ни одного компьютера. Ни одного экрана. Их использование запрещено в классах и не поощряется дома.

Ученики 2 класса, стоя в кругу, повторяют за учителем стихотворение, одновременно играя с мешочком, наполненным фасолью. Цель этого упражнения — синхронизировать тело и мозг.

В 5 классе дети вяжут на деревянных спицах небольшие образцы из шерсти, восстанавливая навыки вязания, полученные в младших классах. Этот вид деятельности, как утверждает школа, помогает развитию способности решать сложные задачи, структурировать информацию, считать, а также развивает координацию.

И это в то время, когда по всему миру школы торопятся оснастить свои классы компьютерами, а многие политики заявляют, что не делать этого — просто глупо. Интересно, что противоположная точка зрения получила широкое распространение в самом эпицентре высокотехнологичной экономики, где некоторые родители и педагоги дают понять: школа и компьютеры не совместимы.

Приверженцы обучения без IT уверены, что компьютеры подавляют творческое мышление, подвижность, человеческие взаимоотношения и внимательность. Такие родители считают, что когда будет действительно нужно познакомить своих детей с последними технологиями, у них всегда будут для этого требующиеся навыки и необходимые возможности у себя дома.

Пол Томас, бывший учитель и профессор Университета Фурмана, написавший 12 книг об образовательных методиках в государственных учреждениях, утверждает, что для образовательного процесса лучше, если компьютеры используют как можно меньше. «Образование — это, прежде всего, человеческое переживание, получение опыта, — говорит Пол Томас. — Технология только отвлекает, когда нужны грамотность, умение считать и способность критически мыслить».

Когда сторонники оснащения классов компьютерами заявляют, что компьютерная грамотность необходима, чтобы противостоять вызовам современности, родители, считающие, что компьютеры не нужны, удивляются: зачем спешить, если все это так легко освоить? «Это супер легко. Это примерно так же, как научиться чистить зубы, — говорит мистер Игл, сотрудник кремниевой долины. — В Google и подобных местах мы делаем технологии настолько тупо простыми, насколько это возможно. Не вижу причины, по которой ребенок не сможет освоить их, когда станет старше».

Сами же ученики не считают себя обделенными высокими технологиями. Они время от времени смотрят фильмы, играют в компьютерные игры. Дети говорят, что даже разочаровываются, когда видят своих родителей или родственников, опутанных разными устройствами

взято отсюда))))

О классовой борьбе и классовости вообще

Признают ли анархисты классовую борьбу – вот вопрос, ответа на который все настойчивее и настойчивее требуют от анархистов. Требования, надо сказать, вполне понятны, ибо вопрос слишком важен и серьезен, и от степени ответа, безусловно, зависит очень многое. Но в то же время, именно в силу этой важности и серьезности вопроса, необходимо, прежде определения того пли иного ответа, предварительно уяснить, - как, в каком смысле следует понимать признание классовой борьбы. Дело в том, что классовую борьбу можно отрицать или признавать двояко: как факт и как идеал, т. е. как борьбу, являющуюся неизбежным результатом существующего строя и как борьбу, долженствующую быть основой будущего строя. Эта маленькая предварительная предпосылка доводит до очевидности, что поскольку речь идет о классовой борьбе в первом смысле, то анархисты, по-видимому, отрицать ее не могут, ибо, в противном случае, это было бы равносильно отрицанию классового характера нынешнего строя и шло бы в открытый разрез с действительностью. Но коль скоро дело касается классовой борьбы, как идеала, то анархисты здесь имеют полную возможность признавать ее или отрицать; здесь отсутствуют всякие предначертания или неумолимые условности.

И вот, говоря о классовой борьбе в этом последнем смысле, приходится сказать, что ответ на вышеотмеченный вопрос должен быть отрицательным. Суть в том, что признание классовой борьбы, как принципа, взгляд и суждение обо всем исключительно с массовой точки зрения, в сущности ни больше ни меньше, как выворачивание нынешнего строя наизнанку, т.е. заимствование от буржуазии всех ее методов. Современный строй, ведь, типичнейший образчик классовой идеологии; в нем все построено на классовых принципах, все базируется на классовых интересах; а между тем мы видим и прекрасно знаем цену этого строя. Собственно говоря, мы и восстаем против него главным образом как против строя, обоснованного на классовых началах. Всюду бьющая в глаза классовость, приводящая к грубому попиранию истины ради классовых интересов, именно и возмущает нас и всех тех, кому дорога правда и честь. Думать, что все зло заключается в том, что господствующим классом является класс буржуазии, а не класс рабочих – не разумно, ибо суть не в названии и даже не в природе того или иного класса, а в самой классовости. Сущность классовости в общих чертах заключается в том, что интересы того или иного класса выделяются из общего числа жизненных явлении и ставятся, как мера и критерий, выше всего. И безразлично чьи будут эти интересы, – класса ли буржуазии или класса рабочих, – раз они будут носить печать классовости и будут стоять выше общих интересов, социальное равновесие будет нарушено и несправедливость будет неизменно торжествовать.

Можно, правда, сказать, что интересы рабочего класса далеко не тождественны интересам буржуазии и что аналогии, поэтому, не может быть. Об отличительности интересов рабочего класса от интересов буржуазии спорить, разумеется, не приходится: отличительность имеется и даже очень значительная. Буржуазия, например, строит свои интересы главным образом на принципе частной неограниченной собственности, дающем ей возможность пригребать к своим рукам все, а, следовательно, и верховодить всем; рабочие же, наоборот, в большинстве случаев стремятся к замене принципа частной собственности принципом коллективного пользования. Иными словами говоря, стремления рабочих и буржуазии в экономической области диаметрально противоположны. Однако это нисколько не исключает возможности аналогии. Дело в том, что природа классовости способна проявляться не только в хозяйственных отношениях, но и в отношениях часто правового характера. Можно, например, область экономических отношений обосновать на общем внеклассовом принципе, но достаточно сохранить некоторую нормировку в области права и долга, чтобы общество не утратило своего иерархического характера. Можно установить даже полный коммунизм на предметы производства и потребления, но достаточно запретить кому-нибудь занимать ту или иную общественную должность или лишить кого-нибудь общественного доверия, – и этот последний безусловно почувствует себя униженным и обиженным.

 И поэтому своеобразие стремлений рабочего класса в экономической области еще не гарантирует обществу универсального равновесия, не ограждает его (общества) от социальных антагонизмов вообще. Общественные трения и несогласованность слишком гибки и разнообразны; они могут прекрасно развиваться на всякой почве, в том числен на почве правовой. Можно, конечно, предполагать, что пропасть, вытекающая из правовых разноречий не будет так велика, как при господстве буржуазного класса и буржуазных принципов; можно думать, что и согласованности в таком случае будет больше. Но разве суть в этом? Разве миссия рабочего класса в том, чтобы полировать и подслащивать недостатки буржуазного строя? Очевидно – нет. Очевидно задачи и стремления рабочих должны быть оригинальны и в корне отличаться от стремлений буржуазии не только в экономическом отношении, но и во всех прочих отношениях. Но это уже равносильно отрицанию всякой классовости.

Читать далее...

Когда дети начинают спорить?

Когда дети начинают спорить между собой, то очень сложно занять какую-либо сторону.
Да и нужно ли?
 Ведь это показатель, что кто-то из них не прав. А для ребёнка это может быть равнозначно, что его любят меньше.
А ведь дети очень ранимые существа!

Поэтому я, лично, стараюсь придерживаться правила "золотой" середины.

-выслушиваю по очереди обе стороны.
-высказываюсь, что есть хорошего в позиции одного и другого.
- нахожу общие места
-предлагаю помириться, ибо в спорах рождается не истина, а зерна конфликта.
Детям, как мне видится, с самого раннего возраста, необходимо объяснить:
-закон причины и следствия (диалектику Жизни)
-закон притяжения в ментальной (Мыслительной сфере)
-закон свободы выбора личности.
-закон уроков жизни.
К сожалению, не всегда получается быть беспристрастным в суждениях по многим темам.

Прошу ваших комментариев!